03.03.2015 0 6465
На протяжении многих веков в обиходе людей разных стран трудно было найти вещь более величественную и заурядную одновременно, чем обычный посох. Его навершие сжимали унизанные перстнями пальцы правителей и заскорузлые руки пастухов.
Искусные маги прошлого наделяли посох магической силой, а нищие странники считали его своим верным спутником. Страницы истории знают немало знаменитых посохов, которые в наши дни можно назвать настоящими артефактами.
Дорогами посоха
Неоднозначность этого предмета определила сама история. Еще в глубокой древности одной из регалий правителей Шумера был простой пастушеский посох, причем лишенный каких-либо драгоценных украшений. Считалось, что вещь, изготовленная из священного дерева, обладает способностью наделять своего владельца божественной энергией.
В Древнем Египте посох почитался как один из символов солнца. День осеннего солнцестояния египтяне отмечали как праздник рождения Солнца-Посоха. Подданные Ра считали, что когда укорачиваются дни, а свет солнца не так ярок, как летом, светиле необходима опора - посох. Кроме того, в Египте, как и у шумеров, посох считался одним из знаков правителя и судей. Посохи-жезлы изготавливали из драгоценных металлов и украшали самоцветами.
Спустя несколько веков в Европе посох стал вечным спутником жрецов-друидов. Причем кельты верили, что служители древних богов заключают в посохи свою волшебную силу. Посох друида изготавливался из дерева и имел причудливую форму, а в его навершие вставлялся загадочный амулет -сосредоточие энергии чародея.
Посох часто покрывали древнейшими письменами - рунами, что придавало ему особую силу. Стоило друиду потерять или сломать жезл, как он тут же лишался магических знаний. Подобная сцена описана в романе Толкина «Властелин колец»: как только сломался посох в руках мага Сарумана, он тут же растерял все могущество чародея.
Надо сказать, что свою книгу Толкин писал, используя кельтские предания и легенды.
С появлением христианства посох стал атрибутом святых и патриархов. Причем жезл христианских пастырей опять приобрел облик простого пастушеского посоха - длинная деревянная палка с загнутой подобно крюку вершиной. И это не случайно, ведь христианский священник берет верующих под свою опеку и оберегает их, как хороший пастух вверенное ему стадо. Позднее в христианстве посох - патерица - стал частью облачения кардиналов, епископов, аббатов, архиереев и настоятелей монастырей.
Однако посох продолжал служить колдунам и ведьмам. Правда, это была уже невзрачная суковатая палка, лишенная магических атрибутов. С ее помощью деревенские ведуны отгоняли от села тучи, грозившие побить градом молодые посевы.
Да и простой люд частенько использовал посох в бытовых обрядах. В русских деревнях и селах особо ценилась палка, которой была убита змея. Считалось, что если таким посохом отогнать скот на ярмарку, то продажа живности пройдет удачно. Такая палка охраняла дом от нечисти и помогала роженицам удачно разрешиться от бремени.
О том, что посох далеко не простой предмет, говорит и тот факт, что он изображен на одной мастей магических карт Таро, управляться с которыми могут только искусные мастера. Однако следует отметить, что некоторые посохи прославились в веках благодаря своим известным владельцам.
Спутник Ивана Грозного
Если верить многочисленным кинофильмам и полотнам художников, постоянным спутником царя Ивана Грозного был посох. Да и в более серьезных исторических документах данный монарший жезл упоминается не раз, а вот о том, откуда он взялся, точно сказать не сможет ни один историк.
Согласно первой версии, царский посох ранее принадлежал благочестивому старцу Авраамию. После смерти святого посох хранился в ростовском Богоявленском монастыре. Молодому царю в 1533 году было предсказано, что ежели он завладеет посохом старца, данная святыня поможет ему одержать победу над Казанью и Астраханью.
Иван Васильевич посетил Богоявленский монастырь и забрал драгоценный посох. Царь действительно одержал ряд побед, но расплата не заставила себя ждать. Вскоре после падения Казани и Астрахани тяжело заболел и вскоре скончался старший сын и наследник Грозного царевич Дмитрий - такой стала кара за присвоение посоха.
Вторая версия более романтична. Посох был привезен царю из стран заморских и был изготовлен из кости чудесного животного - единорога. За посох Грозный заплатил иноземным купцам баснословную по тем временам сумму - 70 000 рублей. Как только покупка была доставлена в Москву, царь стал относиться к единорогам с особым почтением.
В скором времени силуэт этого животного украсил одну сторону малой государственной печати, а с 1577 года его изображение появилось на лафетах русских пушек. Видимо, так царь хотел обрести частичку волшебной энергии единорога, о которой писали древние манускрипты.
Изначально новый царский посох использовался исключительно во время торжественных церемоний. Но шли годы, Иван Васильевич, одолеваемый болезнями, дряхлел и терял силы. Надеясь на то, что чудесный посох продлит ему жизнь и вернет здоровье, царь уже не расставался со своей реликвией. Однако посох стал орудием убийства, которое повлекло за собой гибель всей династии Рюриковичей.
Роковой удар
19 ноября 1581 года Грозный сильно поссорился со своим старшим сыном и наследником Иваном. Итогом конфликта стал удар посохом царевича в висок, от которого тот скончался на месте. Эту трагедию красочно изобразил художник Илья Репин. На переднем плане картины лежит окровавленный посох. Натурой для него Репину послужил монарший жезл, хранящийся в Царском Селе. Драма, изображенная на картине, бросила свой зловещий отблеск и на художника - после окончания работы над полотном у Ильи Ефимовича стала сохнуть правая рука.
После убийства сына царь впал в глубокую депрессию и, предчувствуя скорую смерть, стал искать утешения в магии. И здесь ему снова стал помощником посох из кости единорога. Вот как описывает царскую ворожбу один из современников: «Царь Иван Грозный говорит: "Принесите мне мой царский посох; это рог единорога, оправленный алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями большой цены. Принесите пауков!’’»
Он приказал своему врачу Ивану Лофу очертить посохом круг на столе; все впущенные в круг пауки издыхали один за другим, находившиеся вне круга немедленно бежали от него прочь. “Поздно, этому посоху уже не спасти меня!”»
А спустя несколько месяцев царь скончался. После кончины Грозного чудесный посох выступал как одна из главных царских регалий на коронации Федора Иоанновича, а после его уже никто никогда не видел.
Святыня нового времени
Не менее интересен и посох, что хранится ныне в муромском Свято-Троицком женском монастыре. Его владелицей была игуменья Рипсимия - последняя настоятельница монастыря перед закрытием обители в советское время.
Вскоре после начала событий 1917 года скоропостижно скончалась игуменья Азария, возглавлявшая Троицкий монастырь несколько десятилетий. В то тяжелое время, несмотря на разруху и красный террор, сестры по мере сил старались поддерживать в обители привычную жизнь. По обычаю, они в феврале 1918 года выбрали новую настоятельницу, ею стала клиросная монахиня Рипсимия (Слюняева). Как знак выпавшего ей бремени, епископ Мурома Митрофан (Загорский) вручил избранной игуменье посох.
Тяжкая доля досталась Рипсимии. Новая власть, объявившая войну Церкви, отняла у монахинь сестринские корпуса, сбросила колокола с главной звонницы и грозилась закрыть обитель. Из последних сил настоятельница металась по городу, пытаясь найти продукты питания. Кроме монахинь, теперь на ее попечении были мирские люди - семьи расстрелянных жителей Мурома, ставших неугодными большевикам. Каждому пришедшему к ней человеку Рипсимия давала кров, пищу и так нужные отчаявшимся людям слова утешения.
Деятельность настоятельницы не нравилась новым властям. Как бы предчувствуя свой арест, Рипсимия решила передать весточку той настоятельнице, которая станет игуменьей после нее. Вместе с двумя сестрами Рипсимия замуровала свой настоятельский посох в стену надвратной церкви Казанской Богоматери, надеясь, что спустя годы он придаст духовных сил и стойкости ее преемнице.
В 1921-м игуменью арестовали. Проведя несколько лет в ссылках и заключении, Рипсимия скончалась в 1930-е годы в лагерях Нарымского края.
В конце 1960-х годов горисполкомом города Мурома было принято решения провести реставрацию Казанской церкви бывшего Троицкого монастыря. В храм была направлена бригада рабочих, которые и обнаружили посох Рипсимии. Во время ремонтных работ от стены отвалился кусок штукатурки, и посох выпал наружу. Строители внимательно оглядели находку и, убедившись, что она не представляет никакой материальной ценности, решили «разобрать» ее на «сувениры». Посох, на который возлагала большие надежды Рипсимия, был распилен на части.
В 1991 году Троицкий монастырь вернули церкви, и начался долгий путь его возрождения. Когда восстановительные работы в обители были в самом разгаре, на ее территорию случайно зашел один из рабочих, присвоивших в свое время посох. Увидев, как трудятся люди, стараясь придать храмам их первоначальный вид, он устыдился своего поступка и решил вернуть монастырю украденную реликвию.
Несколько месяцев этот человек разыскивал своих «подельников», чтобы выкупить у них оставшиеся части посоха Рипсимии, и когда все кусочки святыни были собраны, отнес их настоятельнице, игуменье Тавифе (Горлановой).
Сейчас посох отреставрирован и хранится в настоятельском корпусе Троицкого монастыря как символ возрожденной древней обители.
Елена ЛЯКИНА
Посох
Олицетворяет мужскую силу, власть, достоинство, магическую силу, путешествия, паломничество. Символ Солнца и мировой оси. Посох - атрибут всех Добрых Пастырей. У буддистов означает закон и порядок, жезл Будды, т. е. его учения. Христос как Добрый Пастырь , паломничество. Посох с кольцами означает власть и авторитет епископа; посох, который несут перед занимающим высокий церковный пост , символизирует достинст-во служебного положения; посох в левой руке указывает на сан кардинала, архиепископа, епископа, аббата или аббатиссы. Посох паломника стал символом святых Иоанна Крестителя, Иеремии, Христофора, Урсулы и др. Посох, покрытый побегами, - символ святого Этельреда и Иосифа Аримафейского. У египтян посох и цеп - главные атрибуты Озириса как судьи мертвых; посох с пером для письма символизирует пробуждающуюся душу и является атрибутом Тевт. В греко-римской традиции посох вестника, как и кадуцей , - главный атрибут Гермеса (Меркурия). У индийцев три связанных вместе палки в посохе в традиции вайшнавов символизируют три реальности или три гуны, составляющие феноменальный мир, контроль над мыслью, словом и поступком у святого или мудреца.
Словарь символов . 2000 .
Синонимы :Смотреть что такое "Посох" в других словарях:
Муж. посошок (от соха, сошка, жердь), палка путника, трость (камышовая), батог, бадиг, батожок, подпиралка, церк., ·стар. жезл, клюка (посох клюкою, либо с костылем), попутник; вообще посох подлиннее трости и палки. Архиерейский посох, жезл, как… … Толковый словарь Даля
См. палка браться за страннический посох... Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. посох палица, палка, посошок, клюка, палочка, тросточка, костыль, патерица, трость Словарь… … Словарь синонимов
ПОСОХ, посоха, мн. посохи посоха, муж. Длинная трость с клюкой или набалдашником. Странник с посохом. «Где посох твой дорожный?» Лермонтов. «Вонзая в дубовый пол острие посоха, вошел патриарх Иоаким.» А.Н.Толстой. Толковый словарь Ушакова. Д.Н.… … Толковый словарь Ушакова
ПОСОХ, а, муж. Длинная и толстая палка с заострённым опорным концом. Странник с посохом. П. чабана. Архиерейский, игуменский п. (знак их церковной власти). | уменьш. посошок, шка, муж. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949… … Толковый словарь Ожегова
посох - посох, мн. посохи, род. посохов (не рекомендуется посоха, посохов) … Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке
ПОСОХ - символ пути и знания, которое является единственной опорой человека. Посох служит символом Будды человека (Бодисатвы) и атрибутом буддийского монаха, хотя строгий ритуал запрещает буддийским монахам касаться посохом земли. Дома его вешают на… … Символы, знаки, эмблемы. Энциклопедия
Добрый пастырь (в руке у Иисуса пастуший посох) Посох трость особого вида и назначения. Считается, что в древности посох … Википедия
Посох - 1. См. Жезл. 2. Посох епископа, отличный от того жезла посоха, который употребляется им за богослужением. Повседневный посох епископа – это обычно длинная деревянная палка с оправой и утолщением в верхней части из резной кости, дерева,… … Православие. Словарь-справочник
ПОСОХ - Если кто то дарит вам во сне посох, сон означает, что вы получите ожидаемую поддержку. Идти с помощью посоха ваши проблемы уже решаются. Рассмотрите внимательно посох. Возможно, вы увидите какие то узоры на нем, слова на незнакомом… … Большой семейный сонник
П’осох палка, на которую опираются при ходьбе (2Цар.3:29). Являлся также принадлежностью пастуха (1Цар.17:40) и делался иногда с крюком на конце, чтобы ловить за ногу овцу. В некоторых случаях слово «посох» употребляется как символ крепости (Пс … Библия. Ветхий и Новый заветы. Синодальный перевод. Библейская энциклопедия арх. Никифора.
Книги
- Посох. Посох заката. Покрывало ночи. Чаша тьмы. Меч Рассвета , Сергей Раткевич. Нищий? Менестрель? Маг? Чудовище? Курт и сам не знает, кто он такой. Судьба вручает ему посох мага, а неведомое пророчество призывает пройти сквозь все опасности войны. А жизнь не стоит на…
Материал из Энциклопедия знаков и символов
|
посох, палка
Древняя эмблема силы, символически связанная с энергией деревьев. Один из основных атрибутов участников различных обрядов (в том числе ритуальных обходов), божеств и демонов. Магические свойства посоха, продуцирующие и защитные, часто связываются с его «происхождением» . Особая мощь приписывается посоху или палке, бывшим в контакте со змеей. В традиционном представлении посох, особенно из специфических пород дерева (например, орешника) служит эмблемой личной власти или её источником . Пастушеский посох (палка, изогнутая на верхнем конце крюком) - атрибут множества богов (например, всех Добрых Пастырей) и святых. Постепенно трансформировался в пастырский (например, епископский) посох. Тесно связан с символикой фаллоса, змеи, руки (или указующего перста) и т. д. Аналогичен жезлу, пруту, ветке, а также некоторым предметам домашней утвари (кочерга, ухват, помело, лопата). Как оружие, посох идентичен с дубиной или палицей как королевским оружием . Основные значения:
|
Кнут и пастушеский посох (авгурская палка) как знаки фараона несут символику власти и подчинения (ограничения) соответственно.
|
В современных переводах Библии образы жезла и посоха используются до некоторой степени как взаимозаменяемые. Можно выделить шесть основных категорий: посохи путников; прутья, которые использовал Иаков при разведении скота; средства дисциплинарного воздействия или наказания; орудия труда пастухов; символы власти и чудесные жезлы Моисея и Аарона.
Посох – обычный библейский термин для обозначения трости ходока, по всей видимости, посох использовался повсеместно в Древнем мире. Поэтому он служил образом путника, символизировавшим кочевой образ жизни и опасность, связанную с хождением по дорогам (посох использовался как опора для уставшего человека и как оружие). Для выражения мысли о своем статусе странника Иаков избрал образ посоха: «...ибо я с посохом моим перешел этот Иордан» (). Во время первой пасхи готовность народа двинуться в путь выразилась в призыве есть пасхальную трапезу так, чтобы были «чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностию» (). Желая продемонстрировать революционный характер ученичества, Иисус отправил учеников без обычных принадлежностей, необходимых в пути, – «ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха» (; ср. ), – подтвердив тем самым, что посох был общераспространенной в библейском мире принадлежностью путника.
При ходьбе в посохе особенно нуждались пожилые люди, и хотя мы вполне обоснованно связываем посох с немощностью, любопытный поворот темы просматривается в изумительной уличной сцене в , где в описании старцев и стариц, сидящих на улицах Иерусалима, «каждый с посохом в руке», отражается положительная ассоциативная связь и благословение долгой жизни в мирном царстве (см. СТАРОСТЬ). На посох как образ паломничества, в значительной степени постбиблейский, есть всего одно указание в Библии – умирающий Иаков, благословляя своих детей, «поклонился на верх жезла своего» (), что символизировало, по-видимому, его жизнь странника и пришельца, стремившегося «к лучшему, то есть, к небесному» ().
Ветви деревьев в качестве своего рода жезлов связаны с экспериментами Иакова в области животноводства (). Полагая, что при зачатии перед прутьями у овец и коз будет появляться потомство с крапинами и пятнами, Иаков клал перед спаривавшимися животными ветки с вырезанными полосками. (В показан момент, когда Иаков осознал, что истинной причиной успеха была вовсе не его хитрость.)
Жезл использовался также для наказания непослушных детей, рабов, безрассудных или неподобающим образом ведущих себя взрослых. Этот образ около дюжины раз (девять из которых приходятся на Книгу Притчей {«розги», «бич»}) относится к наказанию, налагавшемуся человеческими властями, и четыре раза к угнетению Израиля иноземными народами (; ). Павел спрашивает коринфян, должен ли он прийти к ним «с жезлом» (в духе гнева и осуждения) или «с любовью и духом кротости» (). Наказание, гнев или власть Бога связываются с жезлом более десяти раз, большинство из которых встречается в Книге Исаии и в Откровении. В этих случаях жезл становится образом крайнего ужаса, когда, например, Бог изображается поражающим непокорных земных царей «жезлом железным» (; ср. ) или когда Бог Сам говорит о «жезле гнева» и «биче негодования» Своего ().
Но посох и жезл могут быть также образами утешения, защиты и безопасности. Это в особенности относится к пастушескому жезлу и посоху. Одним из таких инструментов был посох, который привязывали к шее или к животу овец, чтобы вытаскивать их из оврагов, а также посох использовался, чтобы считать овец, когда они возвращались в загон (;
ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ДИСЦИПЛИНЫ
Е.В. Пчелов
ПОСОХ, СКИПЕТР, ЖЕЗЛ: ИЗ ИСТОРИИ РЕГАЛИЙ МОСКОВСКОГО ЦАРСТВА
Статья посвящена истории двух регалий - посоха и скипетра в период допетровской Руси. Рассмотрены взаимное соотношение этих регалий, их семантика и символика.
Ключевые слова: посох, скипетр, регалии, царь.
Среди инсигний власти важное место принадлежит вытянутым, вертикальным предметам, которые могут быть двух типов. Один тип - это посох, который, возможно, восходит к пастушескому посоху или длинной палке для управления животными. В этом качестве знака власти над подчиненными посох стал символом высокого религиозного сана или светского управления (в качестве монаршей регалии). Он выполнял особую символическую функцию, являясь «осью мира, своего рода "мировым деревом", проходящим сквозь руку государя и через него скрепляющим земное пространство с небесным»1. Другой тип - это скипетр, или жезл (само слово «скипетр» происходит от греческого слова со значением «жезл»), который был символом военной, а затем и императорской власти в Древнем Риме, впоследствии получив распространение в средневековой Европе. Очевидно, что посох и скипетр - это разные регалии, отличающиеся и по внешнему виду (прежде всего длине), и по своим функциям, как символическим, так и церемониальным. Однако их история и, самое главное, соотношение в контексте символического языка русской монархии еще не получили должного освещения в историографии. Настоящая статья представляет
© Пчелов Е.В., 2012
собой попытку лишь в самых общих чертах обозначить их место и взаимосвязи в системе регалий русских государей.
Первые изображения некоего вертикального предмета, который держит в руке русский правитель, присутствуют на древнейших русских монетах - златниках и сребрениках Владимира Святого и сребрениках Святополка Окаянного. М.П. Сотникова совершенно справедливо называет этот предмет - «крест на длинном древке»2. Этот крест в виде посоха с навершием князь держит в правой руке, а на одном из типов (III) сребреников Владимира, чеканенных уже в начале XI в., - обеими руками, «прислонив его к правому плечу» (на некоторых штемпельных парах присутствует обратное расположение деталей - крест здесь прислонен к левому плечу, но это, вероятно, объясняется простым зеркальным изображением)3. Левая рука князя при этом свободна и лежит на груди. Этот посох-крест М.Б. Свердлов почему-то называет «скипетром»4. Между тем скипетр по определению, хотя и может быть увенчан крестом, является предметом относительно небольшого размера по сравнению с посохом, более длинным и упирающимся в землю. Именно такой посох и изображен на древнейших русских монетах. Князь не держит его в руке, как скипетр, а именно опирается на него, как бы поддерживает его, подобно Христу и святым на сакральных изображениях -понятно, что это регалия совсем иного характера, нежели скипетр. Возникает вопрос: существовала ли она в реальности на Руси при Владимире и Святополке (разумеется, увенчанная крестом появиться она могла у Владимира только после крещения)?
Давно замечено, что регалии, с которыми предстает Владимир на наиболее ранних златниках и сребрениках, похожи на регалии, изображавшиеся на византийских монетах того времени. Однако М.Б. Свердлов полагает, что они «не являлись повторением византийских нумизматических образцов, поскольку нет императорской державы»5. В то же время на монетах императоров Василия II и Константина VIII, современных Владимиру (а именно эти монеты и могли служить прототипами для монет древнерусских), никаких «следов» державы нет, а изображение креста-посоха, напротив, является совершенно обычным. Следовательно, можно думать, что типологически набор регалий и общий их вид на монетах Владимира как раз и восходит к аналогичным изображениям на монетах византийских императоров того времени. Тем не менее некоторые детали, помещенные на древнерусских монетах, например княжеский знак Рюриковичей, имеют оригинальное происхождение6, что, впрочем, отнюдь не отменяет возможности условного изображения на моне-
тах регалий, подобных императорским. Несмотря на существование византийской традиции физической передачи царских одеяний, венцов и других предметов правителям окрестных народов (о чем недвусмысленно свидетельствует Константин Багрянородный)7, вопрос о реальном существовании на Руси регалий, показанных на древнейших русских монетах, следует, на мой взгляд, оставить открытым. Как бы то ни было, эти наиболее ранние изображения посоха-креста, который держит государь в правой руке, свидетельствуют о первом, пусть, возможно, и виртуальном, но все же знакомстве русских князей с этой регалией.
Важное значение имеют изображения скипетра и посоха на летописных миниатюрах конца XV - XVI в. На миниатюрах Радзи-вилловской летописи конца XV в. представлены обе эти регалии, но в разных значениях. Скипетр изображен в руке князя Святослава Ярославича, принимающего немецких послов в 1075 г., это короткий жезл, заканчивающийся трезубцем, вернее, двузубцем, с поставленными между двумя зубцами двумя овальными шариками один над другим. Б.А. Рыбаков усматривал в этом трезубце изображение княжеского «знака Рюриковичей», напоминающего знак отца Святослава - Ярослава Мудрого8. Однако опять-таки остается вопрос об условности или реальности этого изображения. Существовал ли подобный скипетр в действительности, и если да, то относился ли к XI или к концу XV в., сказать сложно. Ясно лишь, что в конце XV в. представление о скипетре как о регалии высшей власти на Руси уже бытовало, что и отразилось на летописной миниатюре. Более реалистично, по-видимому, изображение посоха в качестве символа городского веча. Этот посох-«костыль», который А.В. Арциховский называет жезлом, изображен в виде длинной вертикальной палки с Т-образным навершием на одной из миниатюр Радзивилловской летописи, которая иллюстрирует киевское вече. Его держит высоко поднятым в левой руке изображенный на полях справа от миниатюры молодой человек в красной рубахе. «Цвет жезла желтый с черной прожилкой»9, т. е., очевидно, золотой. Поскольку в XV в. вече «было явлением специфически новгородским», а подобный посох являлся символом власти новгородского посадника и, шире, республиканской эмблемой Новгородского государства, то можно думать, что в данном случае этот посох символизировал вече вообще10. По справедливому мнению ряда исследователей, в том числе А.В. Арциховского, именно посох новгородского посадника как символ власти присутствует и на новгородской территориаль-
ной эмблеме XVI - первой половины XVII в., легшей в основу позднейшего новгородского герба.
Более показательны миниатюры Лицевого летописного свода (третья четверть XVI в.), где Т-образный посох, опять-таки называемый А.В. Арциховским жезлом, присутствует в качестве знака власти не только посадников, но и князей, и иноземных государей. Существенно, что форма навершия такого «светского» посоха отличается от формы навершия посоха церковного - архиерейского. Если концы поперечной рукояти архиерейского посоха на миниатюрах загнуты вниз, то у посохов «светских» они загнуты вверх, цвет «светских» посохов - черный, часто красный11. А.В. Арциховский, детально проанализировав изображения посохов в качестве знаков светской власти на миниатюрах, показал, что на всем «протяжении» Лицевого летописного свода значение посоха («жезла») меняется -со временем он становится привилегией только великих князей, а затем только великих князей, позднее царей Московских, но всегда остается знаком власти иноземных правителей, причем как западных, так и восточных12. В то же время сохраняется он в изображениях новгородских посадников и даже новгородского веча, в чем А.В. Арциховский усматривает сохранение старой лицевой летописной традиции, «вопреки желаниям и настроениям заказчиков» свода, отвечающего монархическим тенденциям13. Принципиально важно, однако, что княжеский посох однозначно выступает в качестве инсигнии высшей власти (и потому присваивается правителям зарубежным) и в качестве одной из важнейших регалий великих Московских князей и царей. В этом смысле его значение аутентично времени создания миниатюр, т. е. после венчания на царство Ивана Грозного. Можно думать, что Т-образный посох с загнутыми вверх концами перекладины являлся одной из регалий великих князей Московских, по крайней мере, с конца XV в.
Это подтверждают как письменные, так и вещественные источники. Описывая аудиенцию у Василия III в 1526 г., австрийский посол С. Герберштейн отмечал: «Государь сидел с непокрытой головой на более высоком [и почетном] месте у стены... справа от него на скамье лежала шапка-колпак, а слева - палка [с крестом], (т. е.) посох. »14. Интересно, что посох, таким образом, занимает как бы второе место среди великокняжеских регалий после шапки, но еще более примечателен его внешний вид. В латинском тексте своих «Записок» Герберштейн указывает на то, что посох увенчан крестом. В то же время посохи, изображенные на вышеназванных миниатюрах, креста лишены - они имеют лишь костыльную пе-
рекладину с направленными вверх концами. Это показывает, что, по-видимому, посох Василия III отличался от обычных княжеских посохов. Имея навершие в виде креста, он наиболее близко подходил к типу посоха, изображенного на монетах Владимира Святого, т. е. к посоху византийской императорской традиции. Можно думать, что под воздействием византийского церемониала посох великих князей Московских, а затем и царей приобрел новый вид, увенчанный крестом. Вероятно, в этом факте следует видеть одно из проявлений заимствования традиций и обрядов византийского двора, которое стало характерным во времена Ивана III, женатого на Софье Палеолог, и их сына Василия III (в этот же ряд можно поставить чин венчания на великое княжение, а затем и царство, венчание наследника при живом государе (Дмитрия «внука» в 1498 г. при Иване III), обряд выбора царской невесты и т. д.).
Реально сохранились два великокняжеских посоха конца XV в., находящиеся в собрании Оружейной палаты, причем второй, судя по всему, более поздний по времени изготовления, - в разобранном виде с утратой одного из колен. Оба посоха обнаруживают сходство с посохом московского митрополита Геронтия (находился на митрополичьей кафедре в 1473-1489 гг.), который хранится в Новгородском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике. Посохи имеют схожую структуру: деревянный стержень оправлен листами позолоченной меди, поверх которых помещены резные цилиндрические накладки из моржового клыка15. Таким образом, общий колорит посохов - «хрисоэлефантинный»: сочетание золота и белой кости. А.В. Чернецов убедительно отнес посохи из Оружейной палаты к регалиям Ивана III. Время создания великокняжеских посохов исследователь датировал промежутком от 1481 г. (когда был сделан, по его мнению, посох Геронтия) до 1505 г. (год смерти Ивана III)16. Показательно, что эти посохи не имеют какого-либо особого навершия в форме креста, что отличает их от описания Герберштейна. Судя по всему, это древнейшие великокняжеские посохи, сделанные для Ивана III. Причем, согласно наблюдению А.В. Чернецова, «в декоре второго посоха Оружейной палаты появляются новые черты, которых нет в резьбе посоха Геронтия и первого посоха Оружейной палаты. Это - усиление специфической феодальной символики (появление персонажей в коронах, особое внимание к образу двуглавого орла), наличие композиций, особенности которых, по-видимому, навеяны конкретными повествовательными текстами (восьмое и девятое колена)»17. Такие различия позволяют предполагать, что, возможно, второй посох принадлежал
не самому Ивану III, а его наследнику и соправителю - скорее всего будущему Василию III, на что может указывать и особое положение двуглавого орла в резьбе второго посоха. Если это так, то «парность» посохов может объясняться их принадлежностью самому государю и его объявленному при жизни наследнику, который мог также иметь некоторые «собственные» регалии.
Что же касается скипетра, то при венчании на царство Ивана Грозного в 1547 г. его среди государственных регалий еще не было. «Тем не менее, в Пространной редакции чина венчания царя, составленной чуть позже, в 1550-х годах, он наряду с бармами и Шапкой Мономаха был включен в состав регалий, обязательных для этой церемонии. Возможно, что к тому времени в царской казне уже имелся какой-то скипетр»18. И действительно, впервые скипетр в качестве регалии был зафиксирован английскими послами Р. ченслором и К. Адамсом в 1553 г.: «Великий князь сидел. на позолоченном сидении. в царской короне на голове и с жезлом из золота и хрусталя в правой руке; другой рукой он опирался на ручку кресла», «в правой руке у него был золотой скипетр, осыпанный драгоценными кам-нями»19. Высказывались предположения о связи появления этой регалии со взятием Казани в 1552 г., имевшем огромное не только реальное, но и символическое значение для легитимации статуса московского царя, и даже со взаимоотношениями Московского государства с Польским королевством и Великим княжеством Литовским20. С тех пор на официальных аудиенциях московский государь держал скипетр; английский торговец и дипломат Э. Джен-кинсон, описывая царский прием 25 декабря 1557 г., отмечает, что государь «сидел на возвышении на красном троне, имея на голове богато украшенную корону и золотой жезл в руке; он был одет в золотую одежду, украшенную драгоценными камнями»21.
Видимо, в связи с появлением скипетра среди царских регалий актуализируется и понятие «рог инрога», т. е. единорога, встречающееся в царских посланиях с начала 1553 г. После же того, как на государственных печатях в начале 1560-х годов появилась эмблема единорога (что, по-видимому, было связано с признанием царского титула Ивана Грозного Константинопольским патриархом), скипетр стал напрямую ассоциироваться с его рогом22. чрезвычайно ярко проявилось это, например, в послании новгородского архиепископа Пимена царю (1563 г.): «Владыка Господь. воздви-же рог спасения нашего тебе, боговенчанного царя, и вручил ти есть скипетро Российскаго царствия, жезл силы, жезл достояния, устраяюща словеса на суде, хранящаго истину в веки, творяща суд
и правду посреде земля и непорочным путем ходяща»23. Эти слова имеют очевидный библейский прототип, поскольку в Евангелии от Луки явление Христа метафорически именуется «воздвижением рога спасения»: «И воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего» (1: 69).
Здесь Господь вручает царю не просто скипетр, знак силы и власти, но делает его залогом спасения, хранителем истины и установителем правды на земле, тем самым как бы уподобляя русского царя самому Спасителю. Фигура царя обретает функции «исполнителя воли Божьей по наказанию человеческого греха и утверждению истинного "благочестия"»24, которые столь явно затем проявились в опричной политике Ивана Грозного. Символическое значение скипетра оказалось столь велико, что с начала 1570-х годов царь стал именовать себя «скипетродержателем Российского царства»25. Сам же скипетр воспринимался как «хоругвь» Великого царства Русского - такое понимание зафиксировано в чине венчания на царство Ивана Грозного26. На одной из миниатюр «Жития Сергия Радонежского» конца XVI в. скипетр усвоен даже Ивану Калите в сцене присоединения к Москве части Ростовского княжества27.
Однако, несмотря на возросшее значение скипетра, посох после его появления сохранился среди царских регалий. По мнению А.Л. Хорошкевич, он был как бы «повседневным символом власти» царя28. Так, посох Ивана Грозного описывает английский торговый агент Джерома Горсей. По его свидетельству, он был сделан из рога единорога (скорее всего из бивня нарвала) и, как и полагается, в соответствии со средневековыми представлениями «обладал» также и целебными свойствами. «Принесите мой царский жезл, сделанный из рога единорога, с великолепными алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями, большой стоимости, - сказал царь в присутствии Горсея, - жезл этот стоил мне 70 тысяч марок, когда я купил его у Давида Говера, доставшего его у богачей Аугсбурга. Найдите мне несколько пауков». Он приказал своему лекарю Иоганну Ейлофу обвести на столе круг; пуская в этот круг пауков, он видел, как некоторые из них убегали, другие подыхали. "Слишком поздно, он не убережет теперь меня..."» (если бы рог «действовал», то пауки не могли бы выбраться из круга)29. При описании этой регалии Горсей употребляет слово «жезл». По мнению Л.А. Юзефовича, речь в данном случае идет о скипетре, поскольку размер этого предмета в длину якобы был сравнительно невелик - три фута, т. е. около 1 метра30. Однако на самом деле имеется в виду именно посох, о чем недвусмысленно говорится в
описании (впрочем, не вполне точном в некоторых других деталях) тем же Горсеем церемонии венчания на царство Федора Иоан-новича 31 мая 1584 г.: «Затем царя свели с царского места. Его главный царский драгоценный венец был надет на голову, в правой руке был царский жезл из кости единорога в три с половиной фута длиной, украшенный богатыми камнями, купленный прежним царем у аугсбургских купцов в 1581 г., что стоило ему 7000 марок стерлингов. Эту драгоценность м[истер] Горсей хранил некоторое время, прежде чем царь ее получил. Скипетр и державу нес перед царем князь Борис Федорович (Борис Годунов, ошибочно названный князем).»31. Как видим, Горсей специально обращает внимание на посох, к которому имел непосредственное отношение, но в то же время упоминает и скипетр - очевидно, совершенно иную регалию (скипетр впервые был использован в церемонии венчания на царство именно в 1584 г.). Длина посоха-«жезла» составляла три с половиной фута, т. е. примерно 1 м 15 см. Посохи и «скатерть, а по-немецки центурь», т. е. скипетр, название которого было не понято писцами, упомянуты среди «царского чина» в завещании Ивана Грозного32.
Именно посохом нанес рану своему сыну Ивану Иван Грозный в 1581 г. (возможно, с этим событием связано и приобретение нового посоха, упоминаемого Горсеем). Французский капитан Жак Маржерет так говорит об этом предмете: «Ходит слух, что он убил старшего своей собственной рукой, но было, как я считаю, иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла, подкованного четырехгранным стальным острием, каковой жезл в форме епископского посоха никто, кроме императора, не смеет носить, этот жезл великие герцоги некогда получали в знак вассальной зависимости от Татар, именуемых Крым, и тот получил какое-то ранение, но умер не от этого, а некоторое время спустя, во время паломничества»33. Примечательно, что этот посох является исключительно царской принадлежностью (хотя и несколько отличается по форме от архиерейского, но эти детали ускользнули от внимания автора), сведения же о посохе как знаке вассальной зависимости от Орды являются, по-видимому, недостоверными.
В то же время уже при Иване Грозном посох стал и церемониальной регалией царевича. Так, имперский посол в Москве Даниил Принтцу фон Бухау, побывавший при дворе Ивана Грозного в 1576 г., писал, что своего старшего сына, т. е. царевича Ивана, «отец помещает на правой стороне, когда принимает послов, и отдает ему посох, который пред этими временами он употреблял вместо
скипетра»34. По всей видимости, эти сведения из данного текста перекочевали и в так называемое «Донесение о Московии Иоанна Пернштейна, посла императора Максимилиана II при московском дворе в 1575 году», где сказано, что «по правой руке сидел его (Ивана Грозного) старший сын, одетый точь-в-точь как его родитель, с тою только разницею, что его венец лежал на лавке, и в руке не было скипетра, а посох его отца»35. Аналогичная ситуация была и на приеме ганзейского посольства Борисом Годуновым в 1603 г., когда царь держал скипетр, а царевич Федор - жезл из рога едино-рога36. Если наследника престола не было на аудиенции, то посох все равно находился в тронной зале по левую руку государя, как это было на приеме польских послов в 1579 г., когда «индрогов посох стоял в златом месте», по-видимому, занимая место тогда еще отсутствовавшей в числе царских регалий державы37. Появление державы, по-видимому, окончательно отодвинуло посох в разряд регалий «второго плана» (в церемонии русской «коронации» держава впервые была использована в 1598 г. при венчании на царство Бориса Годунова).
Мы видим, что материалом для создания посоха в XVI в. служил «рог единорога». По сообщению Жака Маржерета, в царской казне Лжедмитрия I, помимо двух скипетров, хранились два цельных рога единорога, царский посох, сделанный также из этого материала (поперечина посоха, «на которую опираются, сделана из среза рога единорога») и еще половина рога, «который используют повседневно как медицинское средство» (кроме того, был еще один «золотой посох, но отчасти полый изнутри из-за своей тяжести»)38. Рога попали в руки польских захватчиков во время Смуты39, так что посох, который был в руках у царевича Федора Борисовича в 1603 г., оказался утрачен.
Тот же Маржерет, описывая события времени Василия Шуйского, упоминает скипетр, правда, называя его то посохом, то жезлом - плаксивый и неуверенный в себе царь впадает в истерику перед волнующимся народом: «И, отдав им род посоха, который не носит никто, кроме Императора, и шапку, сказал им: если так, изберите другого, кто вам понравится; и, тотчас взяв жезл обратно, сказал: мне надоели эти козни.»40
Древнейший дошедший до нас скипетр входил в «Большой наряд» царя Михаила Федоровича. Он богато украшен драгоценными камнями и эмалью и состоит из трех (что показательно) частей и навершия. Скипетр увенчивают золотые фигурки одноглавых орлов (всего их три) с поднятыми крыльями, широко раскрытыми
клювами и, главное, характерными геральдическими элементами на крыльях (прусского или тирольского типа), отсылающими к традициям западноевропейской геральдики. Такова же и корона, помещенная над головами орлов, которую, в свою очередь, увенчивает драгоценный зеленый камень. Согласно исследованию М.В. Мартыновой, этот скипетр был сделан еще в конце XVI в., вероятно, в Праге при дворе императора Рудольфа II, и привезен для Бориса Годунова в 1604 г.41 Скипетр благополучно пережил Смуту (видимо, экзотические рога единорога оказались для польских захватчиков более ценным трофеем) и стал «главным» скипетром первых Романовых.
В то же время не прервалась традиция существования и царского посоха. Долгое отсутствие более-менее взрослого наследника у Михаила Федоровича и сосредоточение церемониальных функций в лице одного царя, а может быть, и возвращение к старым традициям московской Руси, способствовали тому, что и скипетр, и посох на протяжении XVII в. сосуществовали как царские регалии, но, разумеется, не равные по своему статусу (скипетр в этой иерархии, безусловно, занимал место существенно выше посоха).
По сведениям И.Е. Забелина, посох царя Михаила Федоровича был сделан из слоновой кости (хотя, возможно, тоже считался сделанным из рога единорога) и в 1616 г. увенчан навершием в виде арочной короны42. Сохранился другой посох этого государя, серебряный позолоченный43, имеющий Т-образное завершение, как бы в традиции посохов до Василия III. При этом концы перекладины этого посоха украшены орлиными головами и слегка подняты вверх. Царский посох с поднятыми концами перекладины изображен и на миниатюрах из «Книги об избрании и венчании на царство Михаила Федоровича» (первая половина 1670-х годов).
Имела свой посох и царица. Дошедший до нас посох царицы Евдокии Лукьяновны сделан из черного дерева, имеет серебряную оправу и навершие в виде борющихся льва и грифона. Полагают, что этот посох сделан в Германии44. Во всяком случае, лев изображен в узнаваемой геральдической позе, в то время как чудовище, с которым он вступил в противоборство, затруднительно точно определить.
От царя Алексея Михайловича также дошли до нас скипетр и посох. Скипетр сделан, по всей видимости, греческими мастерами Стамбула, на что указывают типичные для турецкого искусства того времени колорит и декор. Этот скипетр в отличие от скипетра «Большого наряда» Михаила Федоровича увенчан шарообразным навершием, на которое водружен крест с двумя двуглавыми орлами
под тремя коронами каждый по бокам. На поверхности скипетра помещены изображения христианских праздников, выполненные золотом на черном эмалевом фоне. На одной из миниатюр («Рождество Христово») обозначена дата - 163845 (или 165846, третья цифра читается неоднозначно). Ясно, что заказ регалий в Стамбуле, т. е. Константинополе, греческим мастерам имел огромное символическое значение47. Новые регалии повторяли путь «даров Мономаха» и связывали Третий Рим со Вторым, а через него и с Первым.
Такое же происхождение имел и посох Алексея Михайловича, привезенный царю в 1658 г.48, что в какой-то степени может подтверждать и датировку скипетра тем же годом. Навершие этого посоха отличается от навершия посоха Михаила Федоровича. Посох Алексея Михайловича увенчан трилистником, центральный листок которого завершает крест. Навершие в виде креста, как видим, одинаково и для скипетра, и для посоха Алексея Михайловича, что отличает эти регалии от аналогичных регалий Михаила Федоровича. Трилистник, вероятно, мог иметь символическое значение в контексте символа Святой Троицы, крест подчеркивал православный характер Московского царства. В то же время эта семантика соответствовала набожности и благочестию самого государя и зримо обозначала связь Москвы с православным Востоком. Оформление посоха Алексея Михайловича соотносилось с традициями Второго Рима, Византии, подобно тому как на византийское наследие ориентировался в этом случае и Василий III.
Интересно, что с навершием в виде трезубца или трилистника изображен скипетр на рубле Алексея Михайловича 1654 г. Однако условное это изображение или реальное, сказать сложно. Во всяком случае, на наградном золотом Софьи Алексеевны за Крымские походы скипетр имеет такое же навершие49. По-видимому, условный характер имеют изображения скипетров на иконе Ф. Зубова «Спас нерукотворный с предстоящими царями Михаилом Федоровичем и Алексеем Михайловичем» (ГИМ) - эти скипетры увенчаны двуглавыми орлами. Подобные же скипетры изображены и на известной прижизненной парсуне Алексея Михайловича (ГИМ), и на посмертной парсуне Федора Алексеевича (1685 г., ГТГ).
Связь скипетра или посоха с рогом единорога окончательно ушла в прошлое. Хотя инроговая кость находилась в царской аптечке еще в 1673 г. (возможно, в качестве кровоостанавливающего средства), сами рога (определенные царскими медиками как рога нарвала) безуспешно предлагались иностранцами к покупке царской казне в 1655 и 1657 гг.50
В указе о Большой государственной печати Алексея Михайловича 1667 г. в объяснении элементов нового государственного герба изображение скипетра в правой лапе орла соответствовало слову «Самодержец» в царском титуле: «.в пазноктех скипетр и яблоко и являют милостивейшаго Государя, Его Царскаго Величества Самодержца и Обладателя»51. Таким образом, скипетр официально был признан символом именно самодержавной власти русского царя.
Третий из сохранившихся скипетров допетровской Руси принадлежал собственно Петру Алексеевичу. Он представляет собой, по сути, копию скипетра «Большого наряда» Михаила Федоровича и был сделан, по-видимому, к венчанию на царство Петра Алексе-евича52. Венчание на царство сразу двух царей поставило вопрос о втором «наборе» царских регалий, которые были бы схожи с «главным коронационным набором». Понятно, что скипетр Алексея Михайловича в этом качестве не мог быть использован. Поэтому для Петра Алексеевича сделали копию «главного» скипетра53, несколько более простую и изящную. А вот второй державы у младшего царя не было, эта регалия была общей54. По-видимому, такая ситуация нашла отражение в шитье царских одежд.
Саккос патриарха Адриана 1696 г. был перешит из парадного одеяния царя Ивана Алексеевича, и на самой материи представлены шитые орлы с опущенными, но распластанными крыльями, закрытыми клювами и одной короной над головами (имперского типа). Самое интересное, что каждый из этих орлов держит в правой согнутой лапе, как и положено, скипетр, а левая просто опущена вниз55. Видимо, такое оригинальное изображение было своеобразным обозначением двоевластия. Тем самым оказывалось, что скипетр находился в руках у каждого из царей, а держава была общей. Такое разделение регалий показательно и в смысле их семантики, и в смысле соотнесенности царей-соправителей.
С началом XVIII в. скипетр, традиционная регалия и западноевропейских правителей, и русских, остается в составе регалий уже императорских. А более архаичный посох уходит в небытие. Его заменяет палка-трость, которая становится характерным атрибутом Петра Великого (хотя известно, что трость была уже и у его отца, Алексея Михайловича)56. По-видимому, ориентируясь на Петра, использовали трость в саморепрезентации и Екатерина Великая (см. классическую картину В.Л. Боровиковского, изображающую императрицу на прогулке в Царскосельсом парке), и особенно, конечно, Павел I («стандартный» портрет для присутственных мест работы С.С. Щукина с характерной позой государя). В дальнейшем
эта традиция прерывается. Но при всей семантической значимости трости, восходящей, по сути, к прежнему церемониальному посоху, она, конечно, ни в коей мере не могла сравниться по своему символическому значению со своим «регальным» прототипом.
Примечания
1 Юзефович Л.А. Путь посла: Русский посольский обычай. Обиход. Этикет. Церемониал: Конец XV - первая половина XVII в. СПб., 2007. С. 168.
2 Сотникова М.П. Древнейшие русские монеты X-XI веков: Каталог и исследование. М., 1995. С. 19.
3 Там же. С. 73, 85 и сл.
4 Свердлов М.Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI -первой трети XIII в. СПб., 2003. С. 294, 295.
5 Там же. С. 294.
7 Там же. С. 295.
Рыбаков Б.А. Окна в исчезнувший мир // Арциховский А.В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. Томск; М., 2004. С. 310, 319. Арциховский А.В. Указ. соч. С. 74.
12 Там же. С. 173-177.
13 Там же. С. 177-182.
14 Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 213.
15 Описание посохов и их исследование см.: Чернецов А.В. Резные посохи XV в. (работа кремлевских мастеров). М., 1987.
16 Там же. С. 11.
17 Там же. С. 10.
18 Бобровницкая И.А. Регалии российских государей. М., 2004. С. 12. Иностранцы о древней Москве (Москва XV-XVII веков) / Сост. М.М. Сухман. М., 1991. С. 29, 39. См. также: Хорошкевич А.Л. Единорог Большой государственной печати Ивана Грозного // Чтения памяти В.Б. Кобрина: Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма: Тезисы докладов и сообщений. М., 1992. С. 190-191. Хорошкевич А.Л. Указ. соч. С. 190. Иностранцы о древней Москве. С. 43. Хорошкевич А.Л. Указ. соч. С. 189-191.
Хорошкевич А.Л. Герб // Герб и флаг России. Х-ХХ века / Отв. ред. Г.В. Вилинбахов. М., 1997. С. 169.
Чин священного венчания на Царство первого Русского Царя Иоанна Васильевича IV. По списку Посольского приказа XVI века // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете. М., 1883. Кн. 1. С. 78. Некоторая соотнесенность «христианского рога» с «крестоносной хоругвью» прослеживается и в тексте Царственной книги, посвященном казанской победе (см.: Хорошкевич А.Л. Герб. С. 148-149). Арциховский А.В. Указ. соч. С. 275. Хорошкевич А.Л. Герб. С. 193.
Горсей Дж. Записки о России XVI - начала XVII в. / Коммент. и пер.
А.А. Севастьяновой. М., 1990. С. 85-86.
Юзефович Л.А. Указ. соч. С. 170.
Горсей Дж. Указ. соч. С. 144.
Хорошкевич АЛ. Герб. С. 151-152, 193.
Маржерет Ж. Состояние российской империи. М., 2007. С. 123. Принц из Бухова Д. Начало и возвышение Московии / Ред. и пер. И.А. Тихомирова. М., 1877. С. 29.
Донесение о Московии Иоанна Пернштейна, посла императора Максимилиана II при московском дворе в 1575 году / Пер. с ит. М.Д. Бутурлина // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете. 1876. Кн. 2. М., 1876. IV. Материалы иностранные. С. 13. Иванов И. Ганзейское посольство в Москву 1603 г.: взаимодействие репрезентаций // Власть и образ. Очерки потестарной имагологии. СПб., 2010. С. 195-196.
Юзефович Л.А. Указ. соч. С. 170-171. Маржерет Ж. Указ. соч. С. 141. Иностранцы о древней Москве. С. 238.
Маржерет Ж. Указ. соч. С. 176. Интересный случай непочтительного отношения к посоху Василия Шуйского зафиксировал М.И. Чулков в своем извете 1646 г. на А.Ф. Нащокина (см.: Хорошкевич А.Л. Герб. С. 193-194). Мартынова М.В. Регалии царя Михаила Федоровича. М., 2003. Мартынова М.В. Царские венцы первых Романовых // Искусство средневековой Руси: Материалы и исследования. М., 1999. Вып. XII. С. 300. Арсеньев Ю.В., Трутовский В.К. Оружейная палата. Путеводитель. М., 1911. С. 67; Ракитина М.Г. Регалии русских царей. М., 2010. С. 44. Ю.В. Арсеньев и В.К. Трутовский упоминают также еще один посох Михаила Федоровича -костяной с золотой насечкой, а также еще два посоха неизвестного времени и посох, подаренный Михаилом Федоровичем сыну Алексею, который хра-
нился в доме бояр Романовых на Варварке. Такая передача посоха отвечала, по-видимому, старой традиции наличия особого посоха у наследника. Там же. С. 45.
Описание скипетра см.: Мартынова М.В. Регалии царя Алексея Михайловича. М., 2004. С. 4.
Бобровницкая И.А. Указ. соч. С. 17. Там же.
См.: Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон. «Премудрая двоица». М., 2005. С. 193. № 159; Искусство Блистательной Порты. М., 2008. С. 36-37. № 2.
49 Отдельный вопрос - изображение скипетра на золотой медали Лжедмитрия I, напоминающее скорее шестопёр; навершие здесь тоже в виде трилистника.
50 Об этой истории и даже проводившихся в связи с этим опытах см.: Симонов Р.А. Рог инрога // Русская речь. 1985. № 3. С. 125-132.
51 Полное Собрание законов Российской Империи. Собр. перв. СПб., 1830. Т. 1. № 421. С. 708-709.
52 Мартынова М.В. Московская эмаль XV-XVП веков. Каталог / ГИКМЗ «Московский Кремль». М., 2002. С. 146-157. № 134.
53 Бобровницкая И.А. Указ. соч. С. 18-19.
54 Хорошкевич АЛ. Герб. С. 247, 249.
55 Вишневская И.И. Жемчужное шитье на Руси. М., 2007. С. 46-47.
56 Арсеньев Ю.В., Трутовский В.К. Указ. соч. С. 67-68. Трость Алексея Михайловича - «в золотой оправе с ручкою из красного сердолика». Значение трости в репрезентации образа Петра I в дальнейшей русской культуре можно видеть на примере известных скульптуры М.М. Антокольского и картины В.А. Серова.
